Портрет деда
Пока моя бабушка была жива, родню мы видели редко. Поэтому считалось, что у нас все как у людей. Ну, придет Бася Марковна… Ну, скажет, что она не может себе позволить целых четыре платья, как моя мама.. Ну, приедет тетя Вера, расскажет о своей системе косвенных признаков… Как вчера вычислила, что соседи шесть раз мылись ее хозяйственным мылом… Или возьмите тетю Олю… Ну порвет на себе немного волос… Ну, напомнит, что “мы все родились от камня”… Зато ничего нашего не ела, боялась, что ее отравят…
А когда бабушка умерла, мама вдруг вспомнила, что у бабушки и ее сестер был свой отец. ” То есть мой дед”, – поясняла она. Мне это было все равно. Правда, когда она поясняла, что он же мой прадед, я мечтала, чтобы у меня “затуманился слезой” хоть один глаз. Потому что все же родня…
Месяц мама ходила задумчивая, и однажды сказала:
– То, что бабушка нам ничего не оставила – мне плевать.То, что она перед смертью отдала Басе Марковне обезьянку из карельской березы – жалко, но как-нибудь переживем, бывали и худшие времена…Но где мой дедушка? Кто-нибудь скажет, где мой дедушка ?!!”
Мы догадались, что вопрос – риторический, дед, который мне прадед, умер, вроде, задолго до революции. Мои подсчеты отразились на моем лице, потому что отчим сказал: “Неважно, когда он умер, но от вашей семейки всего можно ожидать”.
Ну, потом мама объяснила, что у кого-то из “этих малохольных” сестричек есть большой портрет деда, где “он очень красивый, с окладистой бородой и таким значительным взглядом”…
В общем, если мама опустилась до “окладистой бороды”, значит она готова к бою.
Глупо перечислять вехи ее стратегии, но снаряды рвались над родственными головами не один месяц… Тетки бились в истерике, даже когда снаряды не долетали до цели. Портрет отца-деда-прадеда перевозился тетками из дома в дом так, как будто они ждали ОМОНа.
И вот развязка. Последним пристанищем портрета оказался дом тети Веры. Однажды утро она буднично развернула перед нами клетчатый передник, вынула из него кусок серого картона с размытым овалом, бросила на стул и вежливо спросила: ” Можно сюда?”
Так скучно эта мелодрама закончилась не потому что мне надоело рассказывать. Артистичным тетушкам, как и всем в нашем роду, нравился процесс, а не результат.
С первой минуты я заподозрила, что мама видит портрет в первый раз… На увеличенной раз в двести фотокарточке был старик с раздвоенной жиденькой бородкой, в сером, цвета его бороды, костюме, с круглыми, как у игрушечной кошки, глазами, в тон к пиджаку серыми глазами с аккуратной черной точкой- зрачком…
Однажды я застала маму в глубокой задумчивости.
Наклонив голову, она с интересом смотрела на серого, в сером, растушеванном тумане своего деда.
«Танька», – спросила она тихо, – «ты видела когда- нибудь такие пустые глаза? В них же ничего нет…»
Аб- со- лют- но ничего!!!…
Портрет я больше не видела. Этот среднестатистичкий старик исчез из истории нашей семьи. Да и истории, собственно, никакой не было… Так, отдельные всплески… Одно хорошо – переругавшиеся между собой тетки вспоминали об этом эпизоде каждая по-своему, и каждой из них получалась своя история семьи.
